Отражение Вечности

Не тревожьте его, он уснул,
Морда тихо на лапы упала,
И под сенью хвоста – покрывала
Клык отточенный тускло блеснул.
Пробежав по родной стороне,
Счет закрыв и обиды, и долга,
Задремал, и не трогайте волка,
Что уснул в моем сердце на дне.
Вой окрестности не огласит,
Зубы больше не лязгнут на горле,
Пусть во сне по далекому полю
Он со стаей своей пробежит.
Ведь когда он молчит – я здоров,
Становлюсь и добрей и моложе.
Я прошу тебя, Господи Боже,
Пусть уснет он на веки веков.

Посвящается Etlau. Братишка, спасибо за все...

Замечал ли ты, брат, вечный ад в пустоте,
Слышал звуки ли медленных скрипок.
Видел танцы волков на белесых костях
Или горечь смертельных улыбок.
Завещал ли мечту седовласой траве
Или пел в ожидании битвы,
Засыхал под дождём…
Иль в пустыне просил ты жары
В своей страшной молитве.
Прикрывал ли ты Бога щитом от греха,
Иль считал ты цветы среди луга;
Всё равно во вчерашние злые века
Мы с тобой не отыщем друг друга.
Мы с тобой не познаем свет радостных встреч,
Не увидим свободы застолья…
Над бутылкой вина наклонившись, сгореть-
Вот людей обессиленных доля.
Но, увидев могилу людской суеты, вознестись
И при этом не пасть.
Вот свободы единый великий удел,
Вот она наша вечная страсть.

Как вода проникнуть во всё
Не оставив следа.
Поглотить, растворить в себе мир
Не спеша никуда.
Тихим снегом на землю падать,
Иль лежать сонной гладью пруда,
Подниматься суровым цунами.
Словом, быть как вода.
Из первичных стихий – вторая
Ей лишь воздух отец и мать.
Вода сквозь себя пропускает
Всё то, что не хочет принять,
А потом обживают рыбы
Утонувшие города…
Строит мир под себя незаметно
Живая вода.

Плохо мне, плохо. Старый я, старый.
Чешется лес, соскребает листья.
Заснешь ненароком - опять кошмары.
Проснешься - темень да шорох лисий. 
Утро. Грибы подымают шляпы.
Бог мой драконий, большой и добрый!
Я так устал : затекают лапы
И сердце бьется в худые ребра. 
Да, я еще выдыхаю пламя,
Но это трудно. И кашель душит.
В какой пустыне метет крылами
Ангел, берущий драконьи души? 
Мне кажется, просто меня забыли,
Когда считали - все ли на месте.
А я как прежде, свистнуть не в силе,
Чтоб дохли звезды и падал месяц. 
Возьми меня, сделай такое благо!
В холодном небе жадные птицы.
Последний рыцарь давно оплакан
И не приедет со мной сразиться. 
Я знаю: должен - конный ли, пеший -
Придти, убить и не взять награды:
Но я ль виноват, что рыцарей меньше
Ты сотворил, чем нашего брата? 
Все полегли, а мне не хватило.
Стыдно сказать, до чего я дожил!
В последний рев собираю силы...
За что я оставлен без боя, Боже?
Плохо мне, плохо. Старый я, старый...

Одинокая птица над полем кружит.
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил. 

Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Та я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог,
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок. 

Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага. 

Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке,
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил - и хранил, и берег,
Просто так, за любовь! - улыбнувшихся мне...
Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.

Часто становится страшно - 
Нас так много в одном:
жрец и палач и безумец, что смотрит
Как горит его дом,
Демон и ангел крылатый, 
Что держит от счастья ключи...
Судьбами сердце зажато,
Оно то поет, то кричит:

Эй, человек, 
Две ноги у тебя, да дорога одна.
Короток век - 
Перестань примерять на себя имена.
Просто решись,
И не забудь решения впредь.
Зная каким ты хочешь быть
Проще будет взлететь.

Нити судьбы - 
как паутина под потолком,
Новый виток - 
Новая роль с новым лицом...
Только торопят 
Стуком часы в этом пути
Делай свой выбор,
Пылай, но лети...

…И вот что-то тоскливое, смрадное
Накатило на душу опять.
Вспоминание, мне безотрадное…
Как хотелось её целовать…
Мять в руках как цветок –
Обрывать лепестки…
Мой печален итог –
Изнывать от тоски.
Опьяневший от ласк, я себя позабыл.
Целовал я тебя, но - другую любил.
Голубые глаза и косу цветом в ночь,
Ах, коза-егоза, позабыть мне невмочь…
Конский запах в ночи да гитар перебор,
Этих глаз голубых молчаливый укор…
Ты смела и нагла, словно чёрт, весела,
Только сердце моё та другая взяла.
Я за песни и нежность её полюбил.
Я вчера ещё верил: давно позабыл.
Тихих песен её не хватает душе.
Я целую тебя. С ней другие уже.
Убежала она, испугавшись меня.
Как снегурка она испугалась огня.
Ты смела и нагла, ты сама как огонь.
Всё, что хочешь, возьми,
Только сердце не тронь!

Нам всё кажется: времени много,
Мы бессмертны, оставим любовь на потом.
Окунуться в любовь нам мешает дорога,
В результате выходит лишь блюдо с котом.
Рассказать, помириться нам времени нет,
Раствориться в любимом ума не хватает,
Но надежда умрет и погаснет рассвет,
На развалинах жизни мечта отдыхает.
Но однажды ты скажешь: "Всё к черту! И пусть..."
Ты захочешь... а я - не вернусь.

Я устал… Мне так хочется спать…
На дорогу хотя бы прилечь…
Эти ноги не передвигать
И рюкзак тяжеленный – прочь с плеч…
Мы четвёртые сутки в пути…
Три часа нам на сон – и вперёд…
Как не хочется, братцы, идти,
На ходу дожевав бутерброд…
Мы дойдём до людей, до тепла!
Там – вода, там огонь и покой…
И истома сладка и светла…
Я глаза прикрываю рукой…

То насмешлива, то печальна,
То холодная, будто лёд,
Ты загадочна, словно тайна,
Что простой человек не поймёт.
Этой тайны я не открыл –
Не хотел тебя я понять.
Как случилось, что убил
То, что сердцем должен принять?
Как случилось: не разглядел,
Не сумел тебя я простить?
Синей птицей ты улетала,
В клетке птица не может жить.