Отражение Вечности

Это небо не для меня,
И я не знаю, зачем был рожден,
Страх с рождения - участь моя,
И первый звук, что услышал я - стон

Я не знаю, в чем провинился,
И почему я должен быть мертв,
Кровь моя на снегу пузырится,
Сброшу я бремя плоти оков

Я узрел палача с мечом и кинжалом,
И глаза наши встретились, но
Увидел я, как на пирсе кровавом
Будет лежать тело мое

Но правосудие неотвратимо - 
Кто нас убивал, трижды будет убит,
Тебе смерть моя не ощутима,
Я же сыграл свой последний гамбит

Ты только знай, палач бессердечный:
Вечность расставит все на места,
Скоро и ты родишься беспечным,
Чтобы стать пищею для топора

Мыслей долгая дорога
Завилась в тугую нить:
Мы от Бога - все от Бога,
Как же нам его винить?
Как с утра поднявшись с ложа
И увидев серость крыш,
Закричать: "Ну где ж ты, Боже?
Что меня не веселишь?"
Постоянно сердце гложет
Непонятная вина,
Коль звучит: "Ну что ж ты, Боже?
Слишком мокрая Весна!"
Только если беды мимо,
Да удач не порван круг,
Прозвучит: "Ты, Боже, милый
Ты мне - самый лучший друг!!!".
И при этом нет и мысли,
где б я был, когда б не в нем?
Словно все сердца закисли,
Как опара над огнем... 
Так не стоит, может, строго
укорять его ни в чем?
Раз дорога нам от Бога,
Значит Ангел за плечом...
Значит светлая дорога 
нам в заутренний удел...
Может быть спросить у Бога,
Что же Он от нас хотел?
Для чего приходит каждый
В этот лучший из миров?
Или это все не важно
Потребителям Богов? 

Сердце - как мир
Полной чашей сияющий в небе,
Тихо несет в себе счастья грядущего след.
Сердце - как мир
Где нет плача и мыслей о хлебе,
Сердце – как небо, 
где злобы и зависти нет.
Сердце – как мир,
Как рассвет над седыми холмами,
Бредит туманом, искрится пожухлой травой
Сердце – как солнечный луч,
Что скользит между нами.
Сердце – волна, 
что навек потеряла покой.
Сердце – как мир, 
как родное до нежности имя.
Сердце – большой самоцвет, 
Что сияет в ночи.
Сердце – священный хранитель портретов любимой.
Сердце – как песня,
И в стужу и в зной не молчит.
Сердце – как мир, 
белым снегом его не заполнить.
Сердце – как тихое «да»,
Что звучит для двоих.
Сердце – как мир, 
помнит все, что достойно запомнить.
Сердце – как мир
И живет ради глаз дорогих.

Господа, давайте снимем маски,
Не к лицу нам этот маскарад...
Мы привыкли спать под чьи-то сказки,
Даже слыша что гремит набат.
Но, уверен, есть еще иная
Правда, что доступна лишь богам, 
Что навек, уж для чего - не знаю,
Право быть собой отдали нам...
Господа, зачем нам шпаги в ножнах,
Пусть они хоть раз войдут во плоть…
Пусть потом уныло и тревожно, 
Пусть потом тоску не побороть,
Но зато не будем мы чужими,
На пирах богов в других мирах,
Пролетим сквозь тихий, теплый Ирий
И заснем на век с мечом в руках…
Чтоб не просто тонкими клинками
Оградить навеки выбор свой,
А стихами, звонкими стихами,
Что в себе несут и смех и вой...
Шпаги – прочь, коль нет в них зова силы,
И шагов, что прозвучат в упор…
Щит из мыслей укрепи, брат милый,
Да остри слов боевой топор…

Над землею снег кружится ватой,
Но шагать по снегу так легко,
Мне домой быстрей сегодня надо
Благо, что мой дом не далеко.
Скрипнут дома старенькие двери,
Свет зажжется, шуба с плеч спадет,
И теплом родимых душ повеет,
От объятий тех, кто сильно ждет.
Мы пройдем в тепло знакомых комнат,
Там уютно, хоть и нет огня,
Там всем сердцем радуясь: -Ты дома!
Маленькое счастье ждет меня.

А когда чуть поутихнет вьюга,
Мы пойдем на улицу семьей.
Мне в ладонь свою ты сунешь руку,
Мой серьезный, ласковый, смешной.
Согревая крепкое запястье
Жаром милой крохотной руки.
Рядышком со мной шагает счастье.
Хоть шаги еще и не легки.

Может быть я не поэт,
Слов я не знаю таких,
Чтоб о тебе рассказать
Кронам деревьев седых.

Прятался я
Белым снежком среди вьюг и буранов,
Прятался я
Острым штыком в безразмерности раны,
Прятался я…
Ты проходила вдали,
Тихо шепнула: «Пошли»,
Прятался я среди лжи и обмана.

Может быть я не поэт,
Слов не найти мне таких,
Чтобы поведать тебе
Музыку струн золотых.

Прятался я
Павшим листком в догорающей роще,
Прятался я
Красным цветком среди лавы клокочущей,
Прятался я…
Ты меня быстро нашла,
За руку нежно взяла,
Прятался я среди одиночества.

Может быть я не поэт,
Мне не сложить о тебе,
Песню, что шторм бы сыграл
На водосточной трубе.

Прятался я 
Богом, забытым средь сонма других,
Прятался я
Словом молитвы в храме глухих,
Ты забрала меня в дом,
Где все забудется сном,
Где я найдусь между стен городских.

Что ни слово, то ложь,
Ничего, я живу,
Я, как червь, среди лжи проползаю.
Только током бьет в душу слов услышанных дождь
И обидою сердце пронзает.

Говорят, говорят,
Но не слышу я слов,
Мои уши, как грязью забиты:
В них то детские крики, 
То проклятья отцов,
То неясные сердцу обиды.

Что ж, не понял я мир…
Не сумел стать для всех
Ни подспорьем, ни даром судьбы.
Ничего, проживу
Я - замученный червь,
Ни к чему мне глоток синевы.

Мы раньше жили сами по себе,
Не видя ничего в своей судьбе,
Мы были рядом, но не ведали тогда,
Что свяжет нас судьба на долгие года.
Дороги жизни нас мотали по стране
Тебя не знал я, ты не знала обо мне.
Пока однажды, среди круговерти дней
Любовь нам не дала руки своей. 
А, может быть, Любовь ждала нас за углом,
И тихо-тихо повела своим крылом,
И свет зажегся, и распалась тишина,
И ты узнала, что ты больше не одна,
И я поверил, что я больше не один,
Что я живу среди людей, не среди льдин,
И в то, что вновь придет еще весна,
И в то, что на двоих судьба одна.
Погасли тихо на рассвете фонари,
Пришло к нам чудо в блеклом отсвете зари
Ведь на Земле, сомненьем Бога не гневи, 
Нет ничего прекраснее Любви.
Мы, может быть, не будем вечно жить,
Но мы хотели и могли любить,
И если путь нас приведет на эшафот,
То нас с тобой и там Любовь спасет.
Ее теплом наполнятся сердца,
Чтоб рядом быть и верить до конца.
Чтобы однажды, в самый темный час,
Нас не забыли, коль не станет нас.
И снова, может быть, кому-то повезет
И он священные слова в себе найдет.
И сердце будет рваться изнутри,
Чтоб вспыхнуть на огне большой Любви.

Оборван, жаждою томим, 
Пустыней изможденый странник, 
Я припаду к ногам твоим 
И пусть колени терн изранит... 
Губ ссохших камень разомкну 
И брошу в сторону заката: 
"Хочу любить тебя одну, 
Мираж, растаявший когда-то..." 
Ты мне была глотком воды, 
Самумом в сердце бродишь ныне... 
Но на сухих песках пустыни 
Возникнут новые сады...

Полночь мягкой, серебристой лапой
Подтолкнула к пропасти безумья…
Голову вскружил тяжелый запах:
Смесь дорог, зимы и полнолуния.
Тикают часы, скользя в безвременье
Не кричу, не плачу – вою, вою.
Принадлежность к сумрачному племени
В ночь Луны смеется надо мною.
Шубой шерсть покрыла тело жуткое,
Скорченное судорогой, гибкое.
Ловят шорохи ночные уши чуткие,
Ноги, руки обратились в лапы прыткие.
Да клыки губу улыбкой подняли,
Доводящей до оцепенения.
И не волк в лесу завыл, а в доме оборотень,
В зеркалах не узнавая отражения.