Отражение Вечности

Ни боль разлуки, ни обман,
Ни страх, ни подлость, ни потери –
Ничто не рушит Божий храм,
Как смерть, что в жизни дар не верит.
Не больно тем, кто в сон ушел,
А больно плачущим по смерти.
И страшно думать: случай свел
Или другое этим вертит?..
Ты слышишь? Сердце не стучит.
Ты помнишь? Был он или не был.
Но все пред смертью злой молчит.
Земля, цветы и даже небо.

Эта детская нежность,
Чуть раскрытые губы.
Кожи рук белоснежность.
И упрямое буду.
Хрупкость ясного взгляда,
Лепет слов слишком ранних.
Несложимое - рядом,
А простое – на грани.
Беспричинность отказа,
Безграничность предела.
И понять сложно сразу –
Где душа, а где тело.

Приговор судьбы.
Приговор тебя.
И позор петли.
И пригвождена.
И не надо слов.
И не будет слез.
Приговор слепцов.
Приговор всерьез.
Этот тяжкий суд.
Этот жалкий смех.
И уже несут.
И уже не грех.
И распята жизнь.
И раздавлен миф.
Руки в крест сложить,
Здесь недолюбив.
А виною ты-
Чудо из чудес.
Приговор судьбы.
Приговор небес.

Мне 20, только 20, как и вам,
А я уже…а вы уже устали…
Читать не научившись по губам,
Мы главное о главном не сказали.
Глядите не в глаза, а чуть поверх
И путаете скомканные фразы.
А вам ли рассуждать, что значит грех,
Когда вы из такой же пошлой грязи?
Молчите. Я не слушаю ваш бред.
Не надо уверять, что это важно.
В свои всего лишь 20 с лишним лет
Я в жизни умирала не однажды.
Быть верным – лишь монашеский обет.
И то его хранит отнюдь не каждый.
Поверьте, не наступит и рассвет,
Как в сказанном покаетесь вы дважды.

Так нелепо – с подножки трамвая –
На поверхность болезненно шаткую
Соскочила, устало хромая…
Словно пьяная…Взгляд украдкою.
По заброшенным и покинутым
Полу-улицам, полукладбищам
Как на казнь, с головой откинутой,
Шла не в силах найти пристанище.
Остановки без указателей,
Лишь дорога – крестами черными.
Где ж найти ей таких спасателей,
Чтобы вылечить душу бескровную?
Где-то здесь…На обочине вывеска:
Остановка «Трамвай Желание».
Не упасть бы…ах, только б вынести
Злую карму, где всюду – изгнание…
Обложными дождями затянута
Жизнь-безумие, жизнь-отчаянье.
Сотни миль, безнадежно растянутых…
И опять – в когти зверя – нечаянно!
Столько грубой, слепой жестокости!
По рукам – и уже пропащая…
Смесь гремучая едкой колкости
И тоска, пустотой кричащая.
Орлеанские ночи бессрочные –
Каплей хмели в вине отравленном…
И обратный билет – до обочины.
Даже крик не спасет полусдавленный!
«Любит нежно лишь белая лилия,
Так открыто, стыдливо-отчаянно»…
Жизнь вершит над собою насилие,
Смерть с любовью навеки спаяны.
Выстрел. Крик. Шаг назад, совсем маленький.
Сходит с рельс все когда-то давившее…
Слишком мало света в фонарике,
Чтобы вылечить душу погибшую.

Ушли все в гавань корабли
С последним солнечным закатом,
Не отыскав своей земли,
Не получив свою награду.
И лишь один бесстрашно плыл,
Кидаясь в волны и отливы,
На выдохе последних сил -
Безумный, гордый и счастливый.
Прогнулась мачта пополам,
И брызги бешено носились,
Вскипая дрожью по волнам.
А за него земля молилась.
И лишь в укор ему была
Повязка красная на мачте.
Она вцепилась за края,
Не отпуская, словно плача.
Манил далекий горизонт,
А парусам дул ветер в спину.
И всем казалось, что придет
На землю ту, что сам покинул.

Земля еще была согрета
(над ней плыла туманов проседь)
Лучами пламенного лета,
Когда с небес явилась осень.
Шаги крадущейся печали
По нервам плачущего сердца…
А птицы жалобно кричали
О том, что негде им согреться.
И никому тогда не пелось,
И никого уже не ждали.
Лишь ей одной любви хотелось
Наперекор земной печали.

Я помню закатные тени рассвета,
Как жизнь пролегла за чертою в тени…
Вода чуть дрожала от зыбкого ветра,
А руки – от дикого чувства вины.
В клубах сигаретного едкого дыма
Часы растекались по милям шагов.
Дороги Господни неисповедимы…
Я этой пошла, мимо темных домов.
Не помню ни слов, ударявшихся в воду,
Ни перед-, ни после-застывших минут.
А только некстати чужую заботу,
Не к месту предложенный теплый приют.
И только рассветные тени заката
Вдали сторожили, бросая штрихи.
Мне верилось – небо спасет от расплаты.
Я думала – время прощает грехи.

Я просто лист, летящий в осень,
С застывшим запахом весны,
С чуть запоздавшей летней просьбой,
Ушедшей в зиму через сны.