Снимала браслет золотой с руки, И молча кольцо снимала. И было так больно забыть грехи, А ждать оставалось мало. Скатился браслет, соскользнув с руки, И пальцы тревожно сжались. Стучали часы тишине вопреки, И в зеркале все отражалось. Смотрела икона глазами судьи С угла, освещенного верой. Все тихо кричало о знаках судьбы, Спасенье, последнем и первом.
Весна рисовала на тонком стекле Скользящие сны и узоры. А где-то в невидимой сумрачной мгле Следили невидимым взором. Неслышно ложились одиннадцать букв, Рукою сюжет выводился. Но люди упорно ходили вокруг, Не видя тот свет, что струился. И только она, обо всем позабыв, Блуждая, увидела вербу. Чуть дрогнули буквы, вскрывая нарыв, И нить потянулася к небу. Три взмаха руки по стеклу – и прочла! Припомнив во сне Магдалену. И вырвался дождь, о спасенье шепча, С небесного вечного плена.
Просыпаться…от запаха утра, От крадущихся с неба лучей. С ароматом (почувствовать трудно) Зерен кофе и прожитых дней. Там, где грозы гремят в полнолунье, Где струятся прохладой дожди - Запах влаги - пьянящий, разгульный - Рвется в сердце! - и рвет на куски Тишину!.. Все страданья-моленья Рассыпаются в искрах костра!.. Запах дыма, святое томленье, Вера в жизнь (что она навсегда). Но раскаяньем горьким (вкус крови) Все пропитано тело насквозь. А душа - она с запахом боли, С птичьим криком, сорвавшимся вскользь. В час тоски и в минуты прозренья, Лишь когда мир спокоен и пуст, Вырывается стон, как спасенье, И знакомые запахи чувств… Звуки музыки в сердце прокрались Ароматом бушующих нот. И все запахи жизни смешались - Все, что было, что есть и придет.