Вы когда-нибудь пробовали найти себя? Когда свет фонарика на Солнце заставляет светить его ярче(то ли Солнце, то ли Фонарик), а Луна скидывает с себя серебристое платье, открывая свою наготу и зовущее желание соития. Нет, и не пробуйте. Сидя в палате на койке, мерно раскачиваясь в такт призыва «Я не сумасшедший», наблюдая уходящую вдаль перспективу аллеи, сколоченной из брусчатки и отражающей 121 небо в лужах. Я сидел и думал, и думал о том, как можно вернуться в себя. Но давно уже блуждал среди ночного апофеоза бессмысленности существования. И красное вино в моем бокале отражало вечернюю зарю, в багровом тоне французского «Шато». О, как причудливо играют грани бокала и души в пространстве, заполненном звенящей тишиной. И дорога, открывшаяся на астероид, несущийся во вселенной, кажется такой близкой. Доктор подходит и говорит: «Не бойся! Гроза – это всего лишь гроза, и ничего более». А мне все равно. Я обрел свой маленький уютный покой. Покой в больничном покое. Говорят, что восприятие мира в таком ракурсе – это первый симптом шизофрении, а я знаю, что шизофрения – это первый симптом восприятия мира в таком ракурсе. Скамья, на которой люди видят пьющего крепкое пиво человека, не обязательно скамья. Она много чем быть может, а может и не быть. И срывает с плеч голову, и уносит ее в безликое пространство идей и образов. А мне нравиться. Я забываю, что я, зачем я, когда я. А он все смотрит на меня своим глазом, и поливает теплым майским дождем. И становиться мне легко и приятно, прямо как дома, которого нет. И хочется спать нагим, ожидая прихода Луны. И хочется бегать по лучам солнца, как по лезвию бритвы и думать. Кого имел ввиду Мастер, когда говорил, что нужно написать «О нем»? Кого же он имел ввиду… На кончике иглы помещается 10000 ангелов, а сколько демонов можно рассмотреть на кончике тлеющей сигареты? И где шляется моя Маргарита, которую я и в глаза, быть может, еще не видел, и где роман, который бурлит внутри, но ему катастрофически не хватает времени, чтобы вызреть. А ведь яблоня от яблока недалеко падает… И есть люди, законченные психи, считающие себя тортом «Наполеон», есть потомки последние Чингиз-Хана, Мерлин Монро, с бюстом минус первого размера… А есть те, которые пишут Голубино-Глиняные книги, трансформируя свой чужой огонь… А есть те, кто сидит и ждет. И если так, то два человека, которых разделили по разным палатам, думают об одном и том же. Один из них сидит и не знает, кем он хочет быть: то ли учеником Мастера, то ли Воландом, то ли одним из висельников на Балу у Сатаны. А второй расскажет как-нибудь сам о себе. У нас всех теперь времени слишком много.
Одна из тех странностей, после написания которых можно удивленно перечитывать и спрашивать самого себя, как такое вообще получилось и как это воспринимать.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]